Чужая шкурка или косплей Сергея Юркина - Страница 12

— Доктор, вы говорите таким тоном, что мне становится страшно! Это что-то очень плохое?

— Понимаете, Дже Мин-сии… В современной медицине, семь минут остановки сердца считается крайним сроком, которое может пройти для организма, условно — без последствий. Каждая лишняя минута после этого времени многократно повышает риск последующих осложнений. Кроме этого, из-за плохого кровоснабжения в момент остановки сердца, может пострадать мозг… Визуально, впоследствии, это может проявиться в виде нарушения речевой и двигательной активности, потери памяти, нарушений мыслительной деятельности. Остановка сердца в десять с лишним минут… это очень большой срок, Дже Мин-сии.

— Неужели это всё с ней случиться? Что же теперь делать, доктор?

— С утра, мы успели повести некоторые исследования и у меня есть для вас хорошие новости. Результаты томографии показывают, что сердце вашей дочери — здорово. Это удивительно, но никаких нарушений в его работе нет. Гематома в её мозгу тоже оказалась очень небольшой. Совсем не такого размера, как можно было бы подумать, глядя на рентгеновский снимок. Единственно — нехорошо то, что располагается она в мозгу в области гипокаммпа. Хоть учёным до сих пор не удалось установить, где именно у человека в голове находится память, однако, с точкой зрения о том, что гипокаммп связан с функциями памяти, согласны очень многие исследователи. При его поражении возникает заболевание, при котором больной, при сравнительной сохранности следов долговременной памяти, утрачивает память на текущие события. Так как я уже сказал, что этот участок мозга у неё травмирован, то вполне возможно, что у Юн Ми могут возникнуть проблемы с кратковременной памятью. Однако, окончательно говорить сейчас об этом пока рано. Следует дождаться полного исчезновения гематомы. Только тогда можно будет поставить окончательный диагноз. Мы будем давать Юи Ми укрепляющие память препараты и всё, что положено в таких случаях для ускорения рассасывания гематомы. Но, по моим прогнозам, её исчезновение следует ждать не раньше чем через неделю. Всё это время вашей дочери придётся провести в больнице. Кроме этого, придется и, пожалуй, несколько раз — провести томагрофические исследования, для наблюдения за процессом рассасывания кровяного сгустка. Ещё будут нужны периодические анализы крови. Так же понадобятся лекарственные препараты. Всё это делает лечение весьма дорогостоящим. Примерно, это может обойтись в десять миллионов вон. Вы сможете оплатить такую сумму?

— … Да, я оплачу.

— Хорошо. Тогда я подготовлю документы, и мы продолжим лечение.

— Доктор… Но она… выздоровеет? Ведь с ней, всё будет хорошо? Правда?

— Дже Мин-сии, мы сделаем всё, чтобыс вашей дочерью было всё в порядке. Я вам обещаю это.

— Спасибо, доктор…

***

Открываю глаза. Опять день. Опять свет. Опять люди. Снова какие-то казахи… В этот раз — две. Пожилая женщина и молодая девушка. Они плачут, вытирая платочками свои глаза и щёки, и что-то наперебой мне говорят, периодически произнося одни и то же слова — Юн Ми, Юн Ми!

Я с недоумением смотрю на них. Почему они плачут? Что значит, это ихнее — Юн Ми? Что они говорят? На каком языке? Кто они, вообще, такие? Где мои родители? Если я в больнице — мама с папой обязательно должны придти! Ничего не понимаю… Бред какой-то… И минуты не прошло, а я уже так устал от их голосов…

Продолжая смотреть на этих странных женщин, несколько раз медленно моргаю. Мои веки опускаются всё ниже… ниже… ниже… Закрываются… И всё уходит, исчезая из моих глаз. Я проваливаюсь в сон.

Шкурка третья

Лежу в больничной кровати. На спине. Тупо смотрю прямо над собою. В потолок. Он тут навесной. Белые квадраты, разделённые полосками кремового цвета. Такой же, как делают на моей Земле… Моей Земле… Дома… От тоски натурально хочется выть. Я один, в чужом мире и вокруг — чужие люди! Мама, папа… Неужели я их никогда больше не увижу? Не открою дверь нашей квартиры своим ключом, не зайду в свою комнату… Не пойду на занятия в институт… Не поеду с парнями гонять на байке… И музон играть они теперь будут без меня… Когда я начинаю думать об этом, на глазах — буквально слёзы наворачиваются. Но, мужчины — не плачут! Мужчины — страдают молча. А поводов, для страдания, у меня сейчас больше, чем достаточно. Сначала, я всё надеялся проснуться. Думал, — "вот сейчас засну, а проснусь уже у себя в общаге, а не в этой дурацкой больнице…". Но время всё шло и шло, шло и шло, а я — "не просыпался". И как-то стали у меня закрадываться сомнения — а сон ли это? Уж очень было всё реальным. Ощущения от прикосновения к постельному белью, боль от уколов, горечь во рту, от принимаемых лекарств… Никто, как это иногда бывает во сне, не возникает, откуда не возьмись, и не исчезает, непонятно куда… Первое время, как я попал сюда, я почти всё время спал и как-то особо не придавал значения всем этим фактам. Но потом, я стал спать меньше и вот тут-то, у меня и появились подозрения, что что-то идёт не так. Складывается такое впечатление, что я, похоже, как бы и не сплю вовсе! И всё это, что вокруг меня — на самом деле! А потом я ещё выяснил, что я — ДЕВУШКА! Полез рукою, почесать, а там — хоп! НЕТУ!! НЕТУ И ВСЁ!! Я сначала перепугался. Решил — врачи по ошибке отрезали!! Кинулся смотреть — посмотрел и…. Ну не знаю, какое слово способно передать мои чувства! Тут мало и тысячи слов! Да что там тысячи, миллиона мало! Миллиона-миллионов слов мало!

Эмоции у меня в тот миг были такие, что медицинский аппарат, к которому я подключен, завыл и зазвенел, призывая — "Христа ради, спасите его"! Прибежала дежурная медсестра, прибежал дежурный врач. Увидели "переклинившего" меня. Сделали укол. Вкатили, похоже, изрядную дозу успокоительного. Потому, что буквально секунд через десять после укола, я, — "отрубился". Не знаю, сколько я после этого проспал, но вот, проснулся, лежу, смотрю в потолок. Голова — пустая-пустая. Как воздушный шарик. Мысли в ней — редкие-редкие… Как автобусы, после девяти вечера…